Эндокринолог рассказал о течении коронавируса при аутоиммунных заболеваниях и выразил свое отношение к антипрививочным настроениям в казахстанском обществе.
Президент общественного фонда «Казахстанское общество по изучению диабета» Жанай Аканов рассказал корреспонденту zakon.kz, какую угрозу коронавирус представляет для людей с аутоиммунными заболеваниями и почему вакцинация – единственный выход из пандемии.
— Насколько коронавирус может быть опасен для людей с аутоиммунными заболеваниями?
— Для начала нужно четко понять, что такое коронавирус. Это инфекционный вирусный агент, который очень легко проникает в наши клетки через очень распространенные рецепторы ангиотензинпревращающего фермента. Вероятность попадания в клетку составляет практически 70%. После попадания в организм начинается репликация (процесс создания двух дочерних молекул ДНК на основе родительской молекулы – прим. авт.) вируса, увеличивается его количество и вирусная нагрузка, развиваются воспалительные реакции. Иммунная система начинает отвечать, но у всех по-разному. У кого-то идет нормальная выработка антител, а у кого-то происходит гиперреакция, в результате чего возникает избыток провоспалительных факторов, таких, как цитокины – это называется «цитокиновый шторм». Он может привести к повреждению собственных клеток организма и, соответственно, стремительному ухудшению состояния пациента. Также из-за повреждения вирусным агентом эндотелия (внутренней стенки) сосудов создаются условия для образования тромбов. Тромбы – это всегда опасно, особенно на фоне высокой температуры и воспалительных реакций. Например, они могут достигать легочных артерий, что приводит к летальному исходу. Пострадать могут и другие органы и системы. Если под ударом окажется мозг, высока вероятность инсульта.
Риск развития «цитокинового шторма» повышается для людей с аутоиммуными заболеваниями, то есть тех, у кого иммунитет изначально работает не очень правильно. Этим людям действительно нужно поберечь себя.
— Вы наблюдали течение КВИ у подобных пациентов?
— Конечно. В прошлом году как главный эндокринолог города я консультировал все местные инфекционные стационары, по которым отправляли больных. Я очень рад и от души благодарен тому, что многие мои коллеги-эндокринологи помогали. Мы старались позаботиться о больных с сахарным диабетом изо всех сил, но, увы, из того количества пациентов, которые все-таки скончались, больше 60% имели сахарный диабет.
— Это по Казахстану?
— И по Казахстану, и по миру. Китайские коллеги отмечали вначале в Ухане показатель 70%, американские подтвердили 78%, европейские – 68-69%. То есть очень высокий процент умерших страдали сахарным диабетом.
Мы встречали сочетание хронического аутоиммунного тиреоидита и коронавирусной инфекции. По большому счету, особо тяжелых изменений в этом случае мы не видели. Наиболее опасным эндокринным заболеванием при коронавирусе, которое может привести к утяжелению состояния, был и остается диабет. Остальные эндокринные патологии не дают столь выраженных нарушений, во всяком случае, лично я не встречал.
К сожалению, сахарный диабет, особенно первого типа, – это классическое аутоиммунное заболевание, которое очень сложно управляется. Поэтому у больных сахарным диабетом первого типа, а это зачастую молодые люди и дети, риски при иммунизации достаточно высокие. При сахарном диабете второго типа взрослые люди, которые находятся в компенсации углеводного обмена и у которых сахар и давление в норме, могут вакцинироваться.
— Ранее Вы скептически отзывались о вакцинации против коронавируса при сахарном диабете. Сейчас Ваше отношение изменилось?
— Скепсиса не было. Были сомнения в эффективности слишком быстро разработанных вакцин (и российских, и иностранных) осенью прошлого года. Но после публикации в The Lancet сомнения рассеялись. Поэтому уже в апреле я пошел на вакцинацию первого этапа вместе со всем коллективом клиники, где я работаю. Затем появились первые полностью привитые пациенты с диабетом, с паспортами вакцинации. Проанализировав первые несколько десятков случаев, мы пришли к выводу, что при условии компенсации диабета и при нормальной гемодинамике риски минимальные. Сейчас, после лечения в нашем стационаре, при выписке мы рекомендуем пациентам на хороших «сахарах» получить первый компонент.
— Иными словами, есть целый список аутоиммунных заболеваний, но среди них выделяют более и менее совместимые с вакцинацией?
— При любом аутоиммунном заболевании, если оно находится в плохой фазе, создаются высокие риски. Но любое аутоиммунное заболевание, находящееся под контролем, вполне совместимо с вакцинацией. Например, аутоиммунный тиреоидит – заболевание щитовидной железы – не является противопоказанием к прививке. Но! Если это заболевание в стадии тиреотоксикоза, то есть повышенной выработки гормонов, назначать вакцинацию ни в коем случае нельзя, потому что организм и так перегружен избыточным содержанием гормонов щитовидной железы. Или, наоборот, пациент находится в состоянии гипотиреоза – то есть железа не вырабатывает достаточно нужных гормонов. В этом случае «помощь» в виде прививки для и так расстроенного иммунитета будет представлять, скорее, лишнюю опасность. Однако, если у пациента все в порядке в отношении гормонов, он компенсирован медикаментозно, то вакцинироваться можно и нужно.
— Что в этой ситуации делать людям с диабетом первого типа, если вакцинация – не всегда выход из положения?
— Если у пациента первый тип, нестабильные «сахара», то его задача – дистанцироваться. Вакцинироваться сразу нельзя. Ему нужно максимально быстро улучшить показатели углеводного обмена. При достижении нормальных показателей можно вакцинироваться спустя 10-12 дней после компенсации. Причем после вакцинации нужно опять «спрятаться», чтобы не иметь социальных контактов.
При втором типе, если нормальные «сахара» и показатели артериального давления, то можно получать вакцину. Ненормальные? Алгоритм тот же самый: сначала приведите показатели в порядок, а потом получайте прививку.
— Как Вы относитесь к вакцинации и цветущим в казахстанском обществе антипрививочным настроениям?
— Когда в ноябре в ходе одного интервью меня спрашивали, как я отношусь к грядущей вакцинации, я отвечал, что дождусь ее начала, а потом сделаю выводы на основании первых результатов. За пять месяцев я не увидел ничего ужасающего, поэтому уже в апреле получил первую дозу. И заболел. Наверное, я должен был во всем обвинить вакцину, но ничего подобного. Я четко знаю, как и почему это произошло, даже знаю заразившего меня человека. Это родственник одного из моих пациентов, пришедший в центр, несмотря на строгие запреты посещения. В итоге через девять дней после укола я «заработал» 40-процентную коронавирусную пневмонию. Лечился я почти месяц и до сих пор испытываю постковидный синдром. Несмотря на свой неудачный опыт, через некоторое время я собираюсь привиться снова. С точки зрения медицинской науки, кроме вакцинации, выходов из сложившегося положения вообще нет.
Мне иногда кажется, что люди в последнее время утратили адекватность: дистанцироваться, вакцинироваться и соблюдать правила они не хотят, но тем не менее требуют возвращения к нормальной, «здоровой» жизни.
— Но ведь ярые противники вакцинации есть и среди специалистов…
— …Чему я не перестаю удивляться. Эти специалисты, я думаю, либо плохо учились, либо поддались общей панике.
У нас в клинике сейчас все поголовно либо привитые, либо переболевшие и собирающиеся привиться позже. У нас даже вопрос не стоял – все одномоментно пошли вакцинироваться.
Недавно Франция ввела обязательную вакцинацию для врачей, а для всех остальных, невакцинированных, – ограничения. Логика европейцев: да – ты живешь в нашем обществе, да – ты платишь налоги, но – ты отказываешься выработать коллективный иммунитет. Значит, если ты заболеешь, это будут твои проблемы, государство не станет тратить на тебя больничную койку, труд и время медперсонала и врачей. США создают все больше ограничений для не привитых. Италия готова к тотальной вакцинации. В странах Азии еще проще: раз государство решило, ты должен выполнить. Все идут, и ты иди.
Наши оппоненты-антипрививочники заявляют об ущемлении демократии. Но это не вопрос принципов демократии. Есть понятие «чрезвычайная ситуация», когда общество нужно спасать, и здесь уже не до «хочу – не хочу». Все зависит от мотивации человека, осознания им своей роли в обществе. Вдобавок есть ответственность перед близкими. Сколько ведь было случаев, когда молодежь «приносила» в дом коронавирус, а старшие родственники заболевали и умирали.
— Как Вы перенесли болезнь, были ли последствия?
— Это как будто лампочка потухла. Я по натуре человек активный, достаточно веселый, позитивный. А тут раз – и все. 21 день кашля, температуры, слабости, затрудненного дыхания. Но мне даже повезло: заболел на майские праздники, была возможность отлежаться целых 12 дней. Я остался здесь, на работе, не пошел никого заражать. Больных в клинике не было, врачи и персонал – на праздниках. Я заперся у себя в кабинете и получал лечение. Не было полной потери вкуса и обоняния – было снижение. Самым тяжелым было ощущение нехватки воздуха. Это ощущение остается до сих пор – время от времени мне приходится делать дыхательную гимнастику, пытаться «раздышать» свои легкие. Меня абсолютно нельзя назвать человеком, ведущим здоровый образ жизни. К примеру, я постоянно не высыпаюсь. Но тем не менее я всегда считал, что жизненная емкость легких у меня хорошая. После последней спирографии я заметил, что коронавирус отнял у меня 15-18% от жизненной емкости легких. Надеюсь, что смогу исправить это.
Спешу разочаровать людей, которые не верят в коронавирус или считают, что это грипп. Это не грипп, он намного тяжелее. Инфекция есть, она существует. Есть целый синдром коронавирусного больного, который включает очень много различных симптомов. Болезнь сама по себе протекает тяжело, но и восстановление дается непросто. Я, например, до сих пор продолжаю восстановление, хотя прошло почти три месяца.
— Какой препарат из завезенных в Казахстан считаете оптимальным вариантом для вакцинации?
— Любой препарат, который способен сохранить тебе здоровье, – нормальный. У нас в стране сложилась парадоксальная ситуация: нам на выбор дали четыре вида вакцин, а мы нос воротим. Для сравнения, в соседних странах такого раздолья нет и в ближайшее время не будет. Дело дошло до того, что наше активное гражданское население потребовало от президента Касым-Жомарта Токаева, чтобы сюда Pfizer привезли. Пятую вакцину. Политика «а можно все посмотреть?» – это про Казахстан. Когда я разговариваю с людьми из Беларуси, Индии, Китая, все смотрят на меня «квадратными» глазами. Мол, как это у вас четыре-пять вакцин на выбор? А я отвечаю: «Вот так. Но люди все равно не вакцинируются – всего 22% привитых».
— Прокомментируйте изменения в возрасте допуска к вакцинации. Сначала не вакцинировали несовершеннолетних и пожилых, а теперь прививки без проблем получают даже глубокие старики.
— Вакцинация несовершеннолетних – вопрос времени. Мы, скорее всего, придем к этой необходимости, потому что уже сейчас бушует «индийский» штамм, при котором легко заболевают и дети. Остается установить возрастную планку. Не секрет, что дети в пубертате очень уязвимы. В этот момент мы можем нарушить те или иные естественные процессы развития. Поэтому трудно сказать, какое решение примет Всемирная организация здравоохранения.
Что касается стариков. Вы удивитесь, но в Японии и Америке старики чуть ли не самыми первыми идут на прививку. У них-то в памяти остались ситуации с полиомиелитом, натуральной оспой. Неудивительно, что люди старше 65 лет более грамотны в этом вопросе, чем те же 30-летние. Для меня обычное дело увидеть пациента 80 лет, который приходит с паспортом вакцинации. Почему пожилое население изначально не хотели вакцинировать? Потому что считается, что вакцины лицам старше 65 лет могут принести больше вреда, чем пользы. Есть риск интоксикации. С учетом того, что сердечно-сосудистая система у лиц старше 65 лет не самая лучшая, любая интоксикация может привести к плачевному результату. Но, повторюсь, я лично видел людей старше 80-ти, которые могут показать паспорт вакцинации.
— Значит, их все-таки вакцинируют…
— Они сами приходят и настаивают на вакцинации. А вот граждан 20-25 и 30-35 лет практически невозможно заставить. Начинаются разговоры про чипирование, 5G, бесплодие…
— А что насчет «чехарды» с перерывом между дозами?
— Дело в банальной нехватке препарата. Генеральный директор ВОЗ говорит о том, что мы сейчас испытываем тяжелейшую гуманитарную катастрофу. Есть страны, которые закупили себе уже третьи дозы – на всякий случай. А есть слабо защищенные страны, которые коронавирус буквально «косит». Физически не хватает этих доз. Поэтому рассматривается вопрос растягивания перерыва больше, чем на 21 день. Можно ли – до 90 дней? Но в тот же момент производитель вакцины может заявить, что в случае с его препаратом – нельзя. В итоге создается ситуация нехватки конкретной вакцины.
Для того, чтобы начать массовую вакцинацию, нужно иметь запасы как первого, так и второго компонента. Например, по «Спутнику V» у нас сейчас нет вообще никаких проблем. Но наши граждане теперь бегают, ищут Sinovac, потому что он китайский и якобы лучше, чем российский. А если Pfizer привезут, представляете, что тут начнется? Люди будут между собой драться за него? Хотя Pfizer по своей эффективности сравним со «Спутником». Производители последнего опубликовали в самом крупном, авторитетном медицинском журнале The Lancet свои результаты, и эту статью приняли, что говорит о высоком уровне достоверности и доказательности. Да и потом, производители «Спутника» – это те же самые люди, что создавали вакцины, которыми нас всех прививали от различных заболеваний в советское время.
— Что думаете об отечественном достижении – вакцине QazVac?
— Надо поздравить Казахстан с тем, что у нас опять же с советских времен остались лаборатории, способные производить высокотехнологичные препараты. Нам повезло. Просто препарат сейчас производится очень маленькими партиями. Если бы завод запустили, как обещали, в мае, и пошли бы промышленные линии, вопрос бы вообще не стоял. Хочу сказать, что многие мои коллеги принципиально поставили себе QazVac, и с ними все в порядке.
— Как вы оцениваете «коронавирусную» ситуацию в Казахстане в целом?
— Я не уверен в официальной статистике смертности по республике. И дело вовсе не в каких-то ошибках Министерства здравоохранения, а в первичном учете этих случаев, находящемся в введении различных медицинских организаций, которые могут банально ошибиться.
Плюс в прошлом году говорили об избыточной смертности, но мы ведь не можем точно сказать, что к ней привело. Понятно, что лечили в прошлом году в основном коронавирус, а с гипертоническим кризом в разгар вспышки можно было даже в больницу не попасть. Но, в любом случае, смертность от коронавируса в Казахстане не самая высокая. Очень хорошо, что есть крупные национальные научные и клинические центры, университеты и НИИ, которые взяли на себя ответственность, разработали протоколы, алгоритмы лечения.
С другой стороны, хорошо, что население нашей страны не превышает 19 млн человек. Если бы нас было больше, пришлось бы тяжелее. Пример тому – Турция, где уровень медицины не самый высокий, а жителей много. Или Украина, там происходит то же самое: население – 42 млн, страна небогатая, а система здравоохранения примерно на одном уровне с нашей. А у нас 19 млн населения – если хотя бы 9-10 млн вакцинировать, можно серьезно улучшить ситуацию. Потому что все остальные – это дети и старики. У нас очень молодая нация. Взрослых, молодежь и, возможно, подростков вакцинировать, а младших детей и глубоких стариков оставить в покое – их защитит выработанный коллективный иммунитет.
Текущая ситуация в России – результат той же ошибки, что совершаем мы. Один в один: антипрививочники выступают против вакцинации и проваливают план иммунизации. Если Казахстан не примет жестких мер, мы повторим тот же сценарий. Впрочем, судя по последним выступлениям президента, жесткие меры все-таки будут приняты. Никто не хочет наступать на старые грабли. И тогда к сентябрю можно успеть привить хотя бы 5 млн граждан – а это уже 26% населения страны.
Ирина Мишура
